Неточные совпадения
Наконец, вот и
переулок; он поворотил в него полумертвый; тут он был уже наполовину спасен и понимал это: меньше подозрений, к тому же тут сильно народ сновал, и он стирался в нем, как песчинка. Но все эти мучения до того его обессилили, что он едва двигался. Пот шел
из него каплями, шея была вся смочена «Ишь нарезался!» — крикнул кто-то ему, когда он
вышел на канаву.
В начале июля, в чрезвычайно жаркое время, под вечер один молодой человек
вышел из своей каморки, которую нанимал от жильцов в С-м
переулке, на улицу и медленно, как бы в нерешимости, отправился к К-ну мосту.
Самгин шел бездумно, бережно охраняя чувство удовлетворения, наполнявшее его, как вино стакан. Было уже синевато-сумрачно, вспыхивали огни, толпы людей, густея, становились шумливей. Около Театральной площади
из переулка вышла группа людей, человек двести, впереди ее — бородачи, одетые в однообразные поддевки; выступив на мостовую, они угрюмо, но стройно запели...
Для того, чтоб попасть домой, Самгин должен был пересечь улицу, по которой шли союзники, но, когда он хотел свернуть в другой
переулок — встречу ему из-за угла
вышел, широко шагая, Яков Злобин с фуражкой в руке, с распухшим лицом и пьяными глазами; размахнув руки, как бы желая обнять Самгина, он преградил ему путь, говоря негромко, удивленно...
«Вот и я привлечен к отбыванию тюремной повинности», — думал он, чувствуя себя немножко героем и не сомневаясь, что арест этот — ошибка, в чем его убеждало и поведение товарища прокурора. Шли
переулками, в одном
из них, шагов на пять впереди Самгина, открылась дверь крыльца, на улицу
вышла женщина в широкой шляпе, сером пальто, невидимый мужчина, закрывая дверь, сказал...
Анфиса. Правда! (Читает.) «Кажется, этого довольно. Больше я ждать не могу.
Из любви к вам я решаюсь избавить вас от неволи; теперь все зависит от вас. Если хотите, чтоб мы оба были счастливы, сегодня, когда стемнеет и ваши улягутся спать, что произойдет, вероятно, не позже девятого часа,
выходите в сад. В
переулке, сзади вашего сада, я буду ожидать вас с коляской. Забор вашего сада, который
выходит в
переулок, в одном месте плох…»
Когда они входили в ворота,
из калитки вдруг
вышел Марк. Увидя их, он едва кивнул Райскому, не отвечая на его вопрос: «Что Леонтий?» — и, почти не взглянув на Веру, бросился по
переулку скорыми шагами.
С семи часов вечера
выходить из квартир тоже воспрещалось, и с закатом солнца маленький городишко с его улицами и
переулками превращался для учеников в ряд засад, западней, внезапных нападений и более или менее искусных отступлений.
Через полчаса богатыревская карета остановилась в одном
из переулков Арбата.
Из кареты сначала
вышел стряпчий и вошел в дверь, над которою была табличка, гласившая: «Квартира надзирателя такого-то квартала».
И ему вдруг нетерпеливо, страстно, до слез захотелось сейчас же одеться и уйти
из комнаты. Его потянуло не в собрание, как всегда, а просто на улицу, на воздух. Он как будто не знал раньше цены свободе и теперь сам удивлялся тому, как много счастья может заключаться в простой возможности идти, куда хочешь, повернуть в любой
переулок,
выйти на площадь, зайти в церковь и делать это не боясь, не думая о последствиях. Эта возможность вдруг представилась ему каким-то огромным праздником души.
Свежие тесные белые перчатки радовали руки и зрение. «Кому первому придется отдать честь?» — задумал Александров, и тотчас же
из узкого
переулка навстречу ему
вышел артиллерийский поручик.
Когда я
вышел из Чернышевского
переулка на Тверскую, она кишела гуляющими москвичами, а вереницы рабочего народа с окраин стремились по направлению к Тверской заставе.
Произошло его отсутствие оттого, что капитан, возбужденный рассказами Миропы Дмитриевны о красоте ее постоялки, дал себе слово непременно увидать m-lle Рыжову и во что бы то ни стало познакомиться с нею и с матерью ее, ради чего он, подобно Миропе Дмитриевне, стал предпринимать каждодневно экскурсии по
переулку, в котором находился домик Зудченки, не заходя, впрочем, к сей последней,
из опасения, что она начнет подтрунивать над его увлечением, и в первое же воскресенье Аггей Никитич, совершенно неожиданно для него, увидал, что со двора Миропы Дмитриевны
вышли: пожилая, весьма почтенной наружности, дама и молодая девушка, действительно красоты неописанной.
Фаэтон между тем быстро подкатил к бульвару Чистые Пруды, и Егор Егорыч крикнул кучеру: «Поезжай по левой стороне!», а велев свернуть близ почтамта в
переулок и остановиться у небольшой церкви Феодора Стратилата, он предложил Сусанне
выйти из экипажа, причем самым почтительнейшим образом высадил ее и попросил следовать за собой внутрь двора, где и находился храм Архангела Гавриила, который действительно своими колоннами, выступами, вазами, стоявшими у подножия верхнего яруса, напоминал скорее башню, чем православную церковь, — на куполе его, впрочем, высился крест; наружные стены храма были покрыты лепными изображениями с таковыми же лепными надписями на славянском языке: с западной стороны, например, под щитом, изображающим благовещение, значилось: «Дом мой — дом молитвы»; над дверями храма вокруг спасителева венца виднелось: «Аз есмь путь и истина и живот»; около дверей, ведущих в храм, шли надписи: «Господи, возлюблю благолепие дому твоего и место селения славы твоея».
Из переулка, озабоченно и недовольно похрюкивая,
вышла свинья, остановилась, поводя носом и встряхивая ушами, пятеро поросят окружили её и, подпрыгивая, толкаясь, вопросительно подвизгивая, тыкали мордами в бока ей, покрытые комьями высохшей грязи, а она сердито мигала маленькими глазами, точно не зная, куда идти по этой жаре, фыркала в пыль под ногами и встряхивала щетиной. Две жёлтых бабочки, играя, мелькали над нею, гудел шмель.
— Клянусь… — начал он, но я уже встал. Не знаю, продолжал он сидеть на ступенях подъезда или ушел в кабак. Я оставил его в
переулке и
вышел на площадь, где у стола около памятника не застал никого
из прежней компании. Я спросил Кука, на что получил указание, что Кук просил меня идти к нему в гостиницу.
Вдруг
из переулка раздалась лихая русская песня, и через минуту трое бурлаков, в коротеньких красных рубашках, с разукрашенными шляпами, с атлетическими формами и с тою удалью в лице, которую мы все знаем,
вышли обнявшись на улицу; у одного была балалайка, не столько для музыкального тона, сколько для тона вообще; бурлак с балалайкой едва удерживал свои ноги; видно было по движению плечей, как ему хочется пуститься вприсядку, — за чем же дело?
Он
выходил в Гнилой
переулок, как мы уже знаем
из предыдущего, и от брагинского дома до него было рукой подать.
Выйдя из Благородного Собрания, наняли извозчика на Остоженку, в Савеловский
переулок, где жила Рассудина. Лаптев всю дорогу думал о ней. В самом деле, он был ей многим обязан. Познакомился он с нею у своего друга Ярцева, которому она преподавала теорию музыки. Она полюбила его сильно, совершенно бескорыстно и, сойдясь с ним, продолжала ходить на уроки и трудиться по-прежнему до изнеможения. Благодаря ей он стал понимать и любить музыку, к которой раньше был почти равнодушен.
— Начнем сверху: губернатор живёт с женой управляющего казённой палатой, а управляющий — недавно отнял жену у одного
из своих чиновников, снял ей квартиру в Собачьем
переулке и ездит к ней два раза в неделю совсем открыто. Я её знаю: совсем девчонка, году нет, как замуж
вышла. А мужа её в уезд послали податным инспектором. Я и его знаю, — какой он инспектор? Недоучка, дурачок, лакеишка…
Едва мы подошли к углу, как Дюрок посмотрел назад и остановился. Я стал тоже смотреть. Скоро
из ворот
вышел Варрен. Мы спрятались за углом, так что он нас не видел, а сам был виден нам через ограду, сквозь ветви. Варрен посмотрел в обе стороны и быстро направился через мостик поперек оврага к поднимающемуся на той стороне
переулку.
Была прекрасная летняя ночь, тихая и светлая, как это бывает иногда в Петербурге.
Из Садовой мы
вышли на набережную Фонтанки, хотя это было дальше, и так прошли до Сенной. Брата моего уже не было у Надежды Федоровны, в окнах было темно; он ушел спать домой, а Степан проводил его; мы жили тогда на другой квартире, в доме Волкова, очень близко от Шушерина, в том
переулке, который идет с Сенной на Екатеринку.
Старик и молодая женщина вошли в большую, широкую улицу, грязную, полную разного промышленного народа, мучных лабазов и постоялых дворов, которая вела прямо к заставе, и повернули
из нее в узкий, длинный
переулок с длинными заборами по обеим сторонам его, упиравшийся в огромную почерневшую стену четырехэтажного капитального дома, сквозными воротами которого можно было
выйти на другую, тоже большую и людную улицу.
Если бы Висленев последовал за Гордановым, когда тот
вышел, унося с собою его выпотненную статью, то он не скоро бы догадался, куда Павел Николаевич держит свой путь. Бегая
из улицы в улицу,
из переулка в
переулок, он наконец юркнул в подъезд, над которым красовалась вывеска, гласившая, что здесь «Касса ссуд под залог движимостей».
В тени около церковной ограды кто-то ходил, и нельзя было разобрать, человек это или корова, или, быть может, никого не было, и только большая птица шуршала в деревьях. Но вот
из тени
вышла одна фигура, остановилась и сказала что-то мужским голосом, потом скрылась в
переулке около церкви. Немного погодя, саженях в двух от ворот, показалась еще фигура; она шла от церкви прямо к воротам и, увидев на лавочке Софью, остановилась.
Был канун Рождества. Марья давно уже храпела на печи, в лампочке выгорел весь керосин, а Федор Нилов всё сидел и работал. Он давно бы бросил работу и
вышел на улицу, но заказчик
из Колокольного
переулка, заказавший ему головки две недели назад, был вчера, бранился и приказал кончить сапоги непременно теперь, до утрени.
У Садовой, близ Сухаревой башни, она
выйдет одна
из кареты; люди пускай останутся у экипажа… я встречу ее в первом
переулке…
Павел Флегонтыч. Найти возможность быть ныне в семь часов вечера в Садовой, у Сухаревой башни… Возьмите с собою Медовицыну, скажите ей, что вы хотите посетить бедное семейство… одни, без свидетелей… Знаю ваше прекрасное сердце — это случается с вами не в первый раз…
Выйдите из кареты… на углу
переулка будут вас ждать… Если вы доверяетесь чести моей, я сам провожу вас к вашему отцу, но, проводив, оставлю вас.
— В жизни каждой
из нас были
переулки,
из которых мы
вышли на широкую людную улицу… Как знать, не лучше ли было бы, если бы мы и остались в
переулках… — Что же вы не пьете, господа? — вдруг переменила она тон.
А
из улиц и
переулков навстречу ему все
выходили лошади в шляпах, в фуражках, в бурнусах и кринолинах — все лошади и лошади.
Когда Пьер, обежав дворами и
переулками,
вышел назад с своею ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными
из домов пожитками.